Галина Волкова - Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ
Прошло минут десять. Ваське не спалось. Ведь вроде и не испытывала к мужу ничего, кроме неприязни и страха, но именно сейчас почему-то расстроилась из-за хамского отношения к ней Михея. Глядя на счастливые парочки кругом, она… нет, даже не завидовала, это чувство у Василисы с рождения как таковое отсутствовало… просто больно ей было и мучительно тоскливо, она ощущала себя обделённой и неудачницей. Вспоминая своё босоногое детство, оглянувшись в прошлое, только сейчас вдруг поняла, что тех минут уже не вернуть, а детство-то у неё, оказывается, было безоблачным и счастливым…
Под боком послышалось странное шебуршание, недовольное бурчание и тихий женский голос:
– Дорогой, давай поменяемся с тобой местами? – соседка обратилась с просьбой к своему мужу, почувствовав на себе потные руки Михея.
Хорошо хоть скандал не закатила. Василиса же с чувством сожаления решила иначе: «Лучше бы устроила разнос», но додумать не успела. Крайне разобидевшийся Михей вдруг стремительно развернулся к ней и со всей дури двинул ногой. Охнув от неожиданности, девушка кубарем скатилась на пол и опрометью, в одной футболке, чуть прикрывающей ягодицы, бросилась вон из дома, сверкая босыми пятками в зелёной траве и стараясь побыстрее скрыться из вида. Горько ей стало за собственные унижения. Стыдно, мучительно стыдно перед возможными невольными свидетелями её позора. Вслед послышался злобный рык, Михей дёрнулся было вслед за женой, но тут вмешался сосед. Васька так и не узнала, что за разговор произошёл между ребятами, но на утро лицо мужа украшал красочный кровоподтёк. Сама она всю ночь просидела на деревянной лавочке возле леса, зябко ёжась от холода и веткой сирени отгоняя обнаглевших комаров, норовивших впиться в голые колени и обнажённые плечи. Чуть свет осторожно вернулась в дом. Народ спал. Михей как ни в чём не бывало мирно похрапывал в подушку. Стараясь никого не потревожить, Василиса прихватила свою одёжку и отправилась на кухню отогреваться горячим чаем.
Вскоре один за другим гости стали нехотя подниматься, кряхтя и охая, потянулись к умывальнику. «Пора и честь знать! – решила Василиса, стыдясь поднять глаза на народ. – Позорище… показал себя во всей красе…» – это она про мужа. Стоило помянуть, как тот вплыл на кухню, сонно потирая опухшую физиономию.
– Собирайся, поехали домой! – скомандовал жене.
Поблагодарив хозяев за гостеприимство, отправились в обратный путь.
«Сейчас начнёт прессовать – где была… С кем шлялась всю ночь?» – опасалась девушка, искоса поглядывая на синеющий бланш под глазом супруга. Михей, как ни странно, лишь угрюмо помалкивал и недовольно хмурился, потирая помятое лицо, источая вокруг себя запах свежего перегара. Так молчком и доехали до самого дома…
Не о такой семейной жизни мечтала Василиса. Разговоры с Кириллом о совместном будущем рисовали сказку, маленький такой рай на двоих… Тему детей они не затрагивали. Хотя что могла знать девушка о нормальных отношениях между супругами, основанных на любви и уважении, если перед глазами стоял показательный пример родственников – матери, тётушек, да и все мужики в их роду трезвенностью не отличались, гоняя своих ненаглядных матюками да побоями?! Потому стойко терпела и не жаловалась…
Спустя неделю они отправились за дочуркой. «Ура!» – ликовала Василиса в предвкушении скорой встречи. По настоянию Михея летели самолётом через Минеральные Воды.
– Тётка у меня там! Давай заскочим, повидаемся… – поставил перед фактом.
– Вась, вы там сватье со сватом привет огромный от меня передавайте! – провожала мать. – Вот, коньячку моего домашнего пару бутылочек приготовила для них, в прошлый раз он им уж больно понравился, всё нахваливали!
Услышав про коньяк, девушка улыбнулась. Мать, сколько себя Васька помнит, самогон регулярно гнала, доставая из-под кровати тщательно припрятанную конструкцию. Аппарат вызывал у девочки двоякое чувство – с одной стороны, восхищение непонятным устройством, а с другой – испуг, потому как в эти дни им строго настрого запрещалось открывать кому-либо двери и громко разговаривать. Дело-то подсудное, поймают – как минимум огромный штраф обеспечен. Вот и ходили на цыпочках и разговаривали вполголоса, словно подпольщики на конспиративной квартире. А что делать? Трактористу за вспашку дай, за навоз рассчитайся, сантехник придёт – тоже ждёт… куда ни сунься, валюта твёрдая – бутылка. Когда отец ещё с ними жил, так всё бражку ставил – на кухне рядом с батареей стоял огромный молочный бидон, при открытии расточающий сладковатый запах. Рассмешили сейчас Василису как раз воспоминания, связанные с папкиным пойлом.
Случилось то, когда мать отправилась в роддом за сестрой, а сама Васька молоко сгущённое из банок посасывала, подкупленная отцом. Так вот, поставил мужчина, как обычно, брагу. Наверное, хороша получилась, потому как каждый вечер с соседом Витькой из восьмой квартиры квасили. Славно погулял в отсутствие супруги. По возвращении женщины из роддома Васька-то смолчала, но нашлись люди добрые, поспешили доложить о попойках. Мать, конечно, тогда разозлилась нешуточно, но на рожон со скандалом не полезла, а решила по-тихому отомстить. Ничего другого на ум не пришло – взяла и нагадила в бидон! То случилось утром, к вечеру женщина опомнилась, испугалась и давай плавающее дерьмо вылавливать. Вроде как всё повытаскивала, во всяком случае мужчина не заметил и оставшуюся брагу теперь уже на полном основании – ножки обмыть новорождённой положено – с тем же Витькой и высадил!
Вспоминая сейчас, Василиса веселилась и морщилась одновременно: «Ну надо же было до такого додуматься?»
– Ты чему радуешься? – поинтересовался Михей, заметив мимику жены.
– Да так… Туську скоро увижу, вот и радуюсь… – не сдала она мать.
Перелёт прошёл нормально, и вот уже через пару с небольшим часов супруги спускались по трапу самолёта в огромном аэропорту.
Восторг, который испытала девушка, словно попав в волшебный мир, сложно передать словами. Яркие эмоции переполнили её всю, когда тёплый южный ветерок сладким запахом местных растений ударил в лицо. Всё казалось необычным – вдоль узких, мощённых камнем тротуаров насажены айва, алыча, слива, абрикосы, каштаны… рука сама так и тянулась сорвать вроде как ничейный плод. Старенькие, сморщенные старушки с коричневыми от жаркого солнца загорелыми лицами пристроились под навесами маленьких белёных магазинчиков, торгуя невиданно крупными семечками, не спеша отмеряя лакомство гранёными стаканчиками и насыпая в кульки, скрученные тут же из старых газет. Васька всегда-то обожала бабуль, и эти все до единой казались ей несомненно добрыми и ласковыми, напоминая собственную любимую баб Катю… Девушке чудилось, что и воздух-то весь здешний пропитан сказками Востока, будоражил воображение.
